24 августа 2011 г., среда. 11:17
Президент ЦСКА не любит давать интервью. И фотографироваться он тоже не любит. TF попросил Евгения Гинера сделать исключение из своих строгих правил — и сумел не только поговорить с ним, но и снять его крупным планом.

Мы подсчитали, что за все время вашего пребывания на посту президента ЦСКА вы дали 846 интервью. При этом в них вы произнесли 56999 слов. То есть первое слово, которое вы нам сейчас скажете, будет 57-тысячным. Какое слово вы бы хотели сделать юбилейным?

ЦСКА!

Что вы вкладываете в эту аббревиатуру?

ЦСКА — это детище, которое создавалось до меня. Но мне приятно, что тот десятилетний этап истории клуба, который связан со мной и командой людей, с которыми мы сделали ЦСКА топ-клубом, останется в истории и памяти тех, кому небезразличны эти четыре буквы. Для меня это — часть жизни, которую уже не вычеркнешь. Как ребенок. Двое детей у меня уже есть. А ЦСКА — это третий ребенок. И я отношусь к нему с такой же любовью и отцовской преданностью.

Получается, что семья для вас всегда будет на первом месте?

Семья — это то святое, что нам дает Господь. Семья — это люди, которые всегда будут с тобой. Которые не предадут и будут радовать всю жизнь.

Предательство для вас — самый страшный из человеческих грехов?

Да. Грехов человеческих много, но предательство — самый тяжкий из них. Человек, определившийся со своим путем, обязан идти по нему до конца. Тогда это человек. У него должен быть стержень. Иначе нельзя.

Не зря, судя по всему, люди, которые сталкивались с вами до вашего прихода в ЦСКА, отмечают, что вы — сильная и харизматичная личность. Причем отмечают это и те, кто с вами конфликтовал, и те, кто работал рука об руку. Вот этот ваш внутренний стержень — благодаря кому он появился?

В первую очередь благодаря моей бабушке, которая воспитывала меня без родителей. Она была сильным человеком. В этом смысле я пошел в нее. Во вторую очередь — благодаря людям, с которыми я работал все эти годы. И у которых не стеснялся учиться.

И это качество вы передали детям?

Я стараюсь (улыбается).

Но сегодня мягкость и дипломатия важнее, чем жесткость. Нас же не кормили макухой, как наших родителей в войну. Почему же мы должны учить своих детей быть воинами?

Детей нужно научить быть добрыми. А что там с ними будет потом — это уже зависит от генов. Мне не хочется, чтобы они прошли тот же путь, который я преодолел в прошлом. Я не всегда, скажем так, правильно поступал. Может быть, правы те, кто используют гибкость, а не силу.

Вам приходилось чаще использовать силу?

Конечно, приходилось. Но я считаю, что нужно быть теплее к людям. На свете очень много хороших людей, которые отдают тебе частицу своей души. Надо уметь это видеть. Я учил своих детей тому, что надо смотреть на мир сквозь черные очки и не стесняться их снимать. Но думаю, что это не совсем правильно. Лучше придерживаться принципа «Относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе».

Не буду больше спрашивать вас о прошлом. Спрошу о будущем. Вы, ЦСКА и верхняя планка достижений, которую вы сами для себя установили. Каково это соотношение?

Я бы не стал самим собой, если бы у меня был «внутренний предел». У человека не должно быть пределов. Человек должен идти вперед и не останавливаться. Конечно, задачи должны быть адекватными. То есть задаться целью полететь на Луну — это скорее фантастика, нежели реальность. Поставить себе задачу выиграть в следующем году Лигу чемпионов тоже не очень умный поступок. Мы еще не готовы к этому. Но на достигнутом останавливаться нельзя. Остановившись, теряешь все.

Вас практически никогда не спрашивают о вашем видении футбола и его будущего. Поделитесь своим мнением на этот счет.

На самом деле я в футболе не разбираюсь. Не разбираюсь в нем так, как разбираются тренеры, аналитики и селекционеры. Я больше болельщик. Никогда в жизни не спорил ни с одним тренером по поводу состава. Не навязывал никому из них свою точку зрения на конструирование игры. Спрашивать — спрашивал. Но только как болельщик. Управление футбольным клубом — тут уж, не спорю, моя стезя. Но если на начальном этапе моей работы в ЦСКА я занимался практически всем, то сейчас, когда рядом со мной есть молодые ребята, которые работают в клубе на основных направлениях, я осуществляю лишь общее руководство. Зарубян, Бабаев, Аксенов, Сальков, Малюков — все они работают слаженным коллективом и достигают прогресса общими усилиями. Я лишь слежу за тем, чтобы все работало в отлаженном ритме.

Означает ли это, что к кадровому вопросу вы тоже подходите щепетильно?

Это ключевой вопрос. Поэтому решаю его я сам. Исхожу при этом из принципа, что людям необходимо дать свободу в работе, но при этом они должны знать, что за эту самую работу с них будут строго спрашивать. Это очень важно.

У вас есть внутри коллектива правила, которых обязаны придерживаться все?

Уважение друг к другу, корпоративная этика и «невынесение» сора из избы. Вот три основополагающих принципа, по которым живет ЦСКА. Ну и семейственность, если хотите. Человек должен знать, что его работа построена не только на денежных отношениях. Он нужен на работе и как человек. Ведь в любом случае каждый работник клуба проводит в клубе времени больше, чем со своей семьей.

Минуло двадцать лет после развала Советского Союза. На ваш взгляд, чего сумел добиться отечественный футбол за эти два десятилетия?

Вот если бы сейчас была возможность проводить совместный чемпионат России и Украины, в котором было бы не менее шести очень сильных клубов, то конкурентоспособность первенства повысилась бы в разы. В Европе ведь практически нет национальных турниров, в которых было бы больше трех грандов. А при такой конкуренции можно ставить себе и более амбициозные задачи — вроде попадания в финал Лиги чемпионов. Только в такой среде возможен прогресс футбола в целом. Но если оценивать прошедшие двадцать лет, то достижений у футбола стран бывшего СССР набралось приличное количество. Это плюс.

Но при этом были утеряны традиции советской тренерской школы, не удалось наладить воспроизводство тренерских кадров…

Я бы позволил себе не согласиться с вами. Начнем с того, что постсоветский период позволил нашему футболу наладить обмен с зарубежными странами. Наши футболисты получили возможность выезжать за границу, к нам стали приезжать игроки оттуда. Тренеры-иностранцы тоже стали приезжать в Россию. Да, в девяностые годы мы практически растеряли все те системные вещи, которыми был славен советский футбол. Утеряли, но потихоньку начали восстанавливать в начале двухтысячных. Мы сумеем все вернуть. Надо просто не стесняться учиться. У итальянцев, немцев, англичан. Мы только сейчас приходим к тому, что они прошли лет пятьдесят назад. Нам нужно время. Хотелось бы быстрее, но это как с рождением ребенка. Вам хочется, чтобы он появился на свет как можно раньше, но женщина должна выносить его девять месяцев.

Спрошу напрямую. Почему 1911-й, а не 1901-й, когда было образовано Общество любителей лыжного спорта?

Потому что мы ведем отсчет от года основания футбольной команды ОЛЛС, а не общества вообще. У нас, слава Богу, нет комплекса «мы не можем ничего выиграть, но зато будем старше всех». Если бы был, то могли бы придумать и более древние даты. Но мы подняли архивы, нашли документы и проследили историю клуба.

Философия клуба ЦСКА — какими словами вы ее характеризуете?

Красивая игра. Потому что результат есть ее следствие. Единый коллектив. Потому что только кулак может сбить человека с ног, а не палец. Стремление молодых футболистов пробиться в основу. Уважение к эмблеме ЦСКА.

А если говорить о философии игры?

Главное, чтобы игра доставляла удовольствие всем — и футболистам, и тренерам, и болельщикам.

Тренеров вы подбираете именно под эту философию?

Да, конечно. Мы идем в своем клубном развитии итальянским, а не английским путем. Все тренеры, которых мы приглашали, были приверженцами именно такой игры — жесткого комбинационного футбола. Кандидатуры мы подбирали после анализа нашей игровой эволюции и «попадания» в нее каждого из тех, кто вошел в предварительный список. Да, не у всех тренеров получалось работать в ЦСКА. Но это не означает, что система неисправна. Скорее подтверждает обратное.

Программа празднования столетия ЦСКА не отличается пышностью. Вы умышленно не стали делать юбилей затратным?

К сожалению, перерыв в нашем первенстве пока не совпадает с аналогичным перерывом в европейских первенствах. На наше столетие готовы были приехать и «Барселона», и «Милан», но нам пришлось бы подстраиваться под их график подготовки, перекроив свои планы. Это неправильно. Мы в течение года реализуем несколько важных для нас проектов, посвященных юбилею, — это и уникальные программки, и наш журнал, буклет вот-вот выйдет памятный. Мы обязательно устроим в конце года пышное празднование. Может быть, даже в «Олимпийском».

Ваш клубный проект с программками, который вы реализуете в этом сезоне, несет очень важную социальную составляющую. Вы много вкладываете в благотворительность?

Мое мнение таково: если человек чего-то достиг, он должен что-то отдавать другим. Никогда нельзя забывать о простых людях. Никогда нельзя забывать, откуда ты вышел сам. Благотворительность — это один из инструментов, заставляющих человека помнить об этом. Надо всегда ходить по земле, а не парить над ней. Мы все одинаково рождаемся, одинаково уходим. С этой мысли и надо начинать любое дело.

Вы уже подготовили себе преемника?

Я всегда живу сегодняшним днем и не загадываю наперед. Поэтому, как только наступит момент, когда мне надо будет передавать клуб в другие руки, я уверен, что смогу найти такого человека. Единственное, в чем уверен на сто процентов, — «семейственным» этот выбор не будет.

Жить сегодняшним днем и полагаться целиком на волю Всевышнего — не трудно ли?

Легко! Моя бабушка всегда говорила: «Сынок, не думай о завтрашнем, беспокойся о сегодняшнем. Иначе жить неинтересно». А мне жить очень интересно.